Ленар Зарипов: «Сугыш әле дә минем төшемә керә…»

Ленар Зарипов: «Война мне снится до сих пор…»

Про войну директор НчЭС Ленар Зарипов – участник боевых действий в Афганистане рассказывал нам простыми словами. Тем не менее будничные фразы неожиданно явственно приблизили события, происходившие три десятилетия назад. Так что стала ощутимой высота подвига, на который шли представители того поколения. Он говорил без пафоса, со сдерживаемым внутренним волнением, которое предательски выдавали его немногочисленные вздохи…

– Ленар Рафакович, про военный конфликт в Афганистане пусть и немногословно, средства массовой информации в Советском Союзе сообщали. Догадывались ли, что Вас отправят в эту горячую точку?

– Да нет – меня же призвали в погранвойска и отправили в учебку на Дальний Восток. Лишь после того, как закончилось обучение в школе сержантского состава через три месяца, мне пришло это извещение, что меня отправляют в Афганистан. Мы услышали, что набирают в десантно-штурмовую маневренную группу для отправки в Афганистан и зашли с моим другом Виктором Ветлугиным из Апастовского района, чтобы нас туда включили. Командир нас встретил со словами, что мы уже туда записаны! Надо сказать, что незадолго до моего призыва демобилизовался мой родственник – Даниф муж сестры, тоже из Афганистана. Я ему сказал тогда, что отслужу как ты и вернусь. Выходит, сам себе напророчил, потому что след в след повторил его судьбу – его тоже сначала на Дальний Восток отправили, затем в Среднюю Азию – в московский погранотряд.

– Как советские военнослужащие в Афганистан в боевые операции попадали?

– На вертолетах перебрасывали вглубь территории, зона ответственности – 100 километров. Поступит сообщение, что в каком-нибудь кишлаке банда засела, отправляется туда наша маневренная группа – в ее составе 300 человек было. Сначала группа захвата с боем предварительную подготовку проводит, захватывает площадку высадки, затем постепенно высаживаются остальные силы. У нас ведь спецтехники никакой особенно не было, кроме вертолетов – зависнет вертолет в паре метров от земли, прыгаешь в бой, сразу же начинаешь окапываться…

– Сколько по времени занимала такая операция?

– По-разному, от пары часов до недель, надо было действовать оперативно – с той стороны ведь тоже был противник, проходивший подготовку в наших высших военных училищах, в Харькове в частности. Гульбеддин Хекматияр, Мулла Надыр, инженер Башир, банда Самада – ничего не слышали про таких главарей? В военном деле они высокопрофессиональные специалисты были, обучены нашими военными.

– Долго приходилось контролировать ситуацию?

– Иногда до месяца приходилось сидеть. Затем поступает приказ – получасовая готовность и тебя вновь перебрасывают в другую точку. Там все сначала – прыжок с вертолета, занятие боевой позиции, окапывание…

– И что так без перерыва все два года?

– Если точнее полтора – с конца 1985 по июнь 1987 – я в Казань как раз к Сабантую вернулся…Нет, передышку нам тоже давали. Иногда на пару дней в Союз перебрасывали – помыться, в порядок себя привести, письма отправить, о том, что я в Афгане знала только невеста – сейчас жена моя Гулнар. Родители узнали как домой вернулся.

– Сколько таких точек было за всю службу?

– Так навскидку и не сосчитать сразу – с одной площадки на другую перебрасывали постоянно. Помню, мы в горах сидели, следили чтобы враги зенитные установки не установили – там автотранспортная колонна должна была пройти. А в горах минусовая температура и еще туманом накрыло. У нас и дрова к тому времени закончились, съестных припасов почти не осталось – на двоих в день оставалась одна банка консервов и по два куска хлеба… Вдруг наш повар Галеев предлагает нам чай горячий. Мы в удивлении – дров же нет, а он показывает на свои сапоги – отрезал голенища и пустил их на растопку чайника… Потом уж нас оттуда сняли и на другую боевую позицию перебросили. Наиболее известные населенные пункты, в боевых операциях возле которых я принимал участие Кальтум, Альчин, Рустак, Мазари-Шариф, Имам-Сахиб, Чихиоб итд. Там ребята погибли, в том числе из нашей группы, вот этого не забыть никогда…

– Дух воинского братства сейчас поддерживаете, встречаетесь с однополчанами?

– Встречи афганцев давно уже превратились в добрую традицию. В прошлом году собирались в Казани – человек 100 приехало. На следующий год планируем в Саратове организовать встречу.

– Вы человек успешный, а как судьба других сложилась?

– И среди них тоже немало людей, которые достигли успеха. То есть каждый сам себе планку в жизни задает…

– После романов Хемингуэя возвратившихся с войны молодых людей принято было называть потерянным поколением, которое не могло адаптироваться к мирной жизни…

– Спасением для большинства «наших» явилась мне кажется очень жесткая дисциплина в ДШМГ и высокие требования, которые к нам предъявлялись и настоящая мужская, боевая дружба! Прибавьте к этому серьезную политическую подготовку – так у большинства закаливалась сила духа. Ярким тому примером является, считаю, парень из Актанышского района Дильшат Галимулллин. У него после войны ноги практически отказали, но несмотря на это он продолжает работать на тракторе, самостоятельно в поле выходит, двух сыновей воспитывает!

– Вы как долго себя после демобилизации искали?

– До призыва я учился в политехническом институте – КамПИ, 1 курс закончил. А как вернулся, понял, что не мое! Пришлось декану это объяснять, но все равно документы мне лишь через год отдали… Позже закончил автомеханический техникум, Казанский энергетический институт, МВА. Вот по такому пути жизнь пошла, а война из памяти не стерлась. До сих пор снится – все кажется, что у меня патроны кончились.

– А сколько их должно было быть?

– Боекомплект состоял из 900 патронов, 6 гранат. Когда приказ о демобилизации вышел, старались побольше боеприпасов взять, потому как домой очень хотелось вернуться. Но несмотря на это всегда в кармане лежала последняя пуля – «своя». Так, на всякий случай…